В Кузбассе вводится "Комплексный подход к патриотическому воспитанию"
"Зачем вы тогда нас здесь собрали?.."
Бурно, с эмоциональным накалом, 21 октября в Новокузнецке прошли публичные слушания по строительству высоток на Левом берегу.
Суд признал экс-руководителя "Новокузнецкого муниципального банка" С. Павлова банкротом.
Уехать или остаться?
Нужно ли штрафовать родителей школьников за их оскорбления в адрес учителя?
Чувствуете ли вы изменение климата в последние годы?
...
О "стрелочниках" и "генералах"
В пятницу, 12 ноября, состоялось последнее судебное заседание в процессе о взрыве на шахте "Ульяновская", длящемся уже три с половиной года. Обвиняемыми сказано последнее слово. Председатель Новокузнецкого районного суда Андрей Беспалов приговор, однако, не огласил. Удалился в совещательную комнату... на 10 суток. Сообщив при этом, что оглашение состоится 22 ноября.
Ни Романа Абрамовича, ни Александра Абрамова, ни других совладельцев компании "Южкузбассуголь", в состав которой входит "Ульяновская", на скамье подсудимых замечено не было. Не исключено, что "генералов" с "маршалами" вообще мало беспокоит такая мелочь, как определение степени виновности фигурантов, подходящих для роли обвиняемых. И претензий к владельцам многомиллиардных состояний со стороны правоохранительных органов нету. И это правильно: у нас же не варварский Китай, где владельцев угледобывающих предприятий, на которых допущены случаи массовой гибели людей, привлекают к уголовной ответственности и, представьте, сажают! У нас цивилизованная демократическая страна, где следствие, прокуратура и суд даже помыслить не могут о том, чтобы робко задать "небожителям" вопросы, которые тем могут не понравиться.
На скамье подсудимых двое - Бычкова Нина Бруновна, инженер-оператор газового контроля участка вентиляции и техники безопасности, а также Полуянов Владимир Николаевич, диспетчер шахты. Нину Бруновну прокуратура требует наказать лишением свободы на три с половиной года; Владимира Николаевича - на четыре. За нарушения правил безопасности при ведении горных работ, статья 216 УК РФ.
Накануне Нина Бычкова зашла в редакцию, чтобы рассказать, "как все было на самом деле". Не вмешиваясь в компетенцию суда и не подвергая сомнению объективность и беспристрастность "третьей власти", мы решили предоставить слово человеку, которому, возможно, на свободе осталось быть недолго. Сама Нина Бруновна уверена, что ее посадят, постольку поскольку, с ее слов, посадить их, "стрелочников", удобнее всего - тогда не сядут те, которые "повыше", а тем, кто "еще повыше", даже вопросов не станут задавать.
...Напомним, взрыв, унесший жизни 110 человек, в том числе представителей руководства шахты и компании, а также аудитора Британского банка (Великобритания), имел место 19 марта 2007 года. В течение трех лет велось расследование в отношении инженера и диспетчера шахты, в чью смену произошла трагедия. Неизвестно, дошло бы дело до сурового приговора, когда бы не громкая катастрофа на "Распадской" и последовавшие за этим визиты в Кузбасс с совещаниями, в том числе с участием премьер-министра Владимира Путина. "В акте технического расследования аварии было прямо указано, что администрация шахты разработала специальную компьютерную программу загрубления данных приборов, предупреждающих об опасности, - отметил тогда премьер-министр. - В акте указано 42 человека, которые этим занимались. А в результате расследования к уголовной ответственности привлечено только два второстепенных фигуранта - операторы какие-то. Знаю, что среди погибших тогда на шахте Ульяновской были и руководители этой шахты. И, тем не менее, я сомневаюсь и в полноте, и в объективности этого расследования".
Премьера поняли правильно. Вскоре следственное управление СКП России по Кемеровской области возбудило новое уголовное дело по факту взрыва на "Ульяновской". По той же 216-й статье УК РФ. Под прицел следователей попали два десятка инженеров и руководящих работников. Однако логичное решение об объединении двух уголовных дел в одно, со всесторонним и гласным рассмотрением всех аспектов трагедии марта 2007-го принято не было.
То, что о нарушении правил безопасности знали не только два привлеченных по делу работника, а гораздо больше сотрудников, но ничего не предпринимали, говорилось немало. В частности, ИА GZT.RU указывает "В курсе было и руководство, в частности исполняющий обязанности начальника участка вентиляции Королев, погибший во время взрыва. Он, как следует из показаний работников шахты, дал указание не вносить в журнал концентрацию метана выше нормы. Все это делалось для того, чтобы шахта продолжала работать. (Дело в том, что в случае остановки шахты для проветривания, горняки попросту не смогли бы выполнить план, а значит получить полноценную зарплату)".
О том, что нарушения на "Ульяновской" сложились в систему, противостоять которой любой из "винтиков" был не в состоянии, говорила нам и Нина Бычкова. "Многие датчики показывали превышение концентрации. Но Королев сказал, что они находятся в воде и работают неправильно, чтобы мы не обращали на них внимания", - сообщила нам она. - "Кнопка, которой предусматривалась возможность обесточить участок в случае опасности, была нерабочей, жми сколько хочешь - результата не будет, мы не могли сами ничего отключить. В моей должностной инструкции указано, что в случае повышения концентрации метана я должна проинформировать должностных лиц (диспетчера, начальника участка ВТБ, главного инженера и так далее); все своевременно оповещались... С 10 по 18 марта было превышение несколько раз, всплески более двух процентов (18-го свыше пяти процентов даже было!). А 19-го было превышение только на одном датчике в монтажной камере, он показывал 1,3 процента концентрации. Я доложила, послали слесаря, который в двенадцатом часу дня выставил концентрацию 0,9. Потом прибыла целая делегация с иностранцем; начальник участка с главным инженером зашли к нам, посмотрели тренды, где отражалась истинная картина за последние сутки, потом пошли спускаться в шахту. А сам взрыв был где-то в 14.20. Не знаю, отчего там взорвалось, думаю, что это диверсия. Потом говорилось, что проект шахты неправильный был, электрооборудование установили, которое до того 20 лет не использовалось, систему "Дерби" зашунтировали... Меня обвиняют, что я не информировала начальство под роспись в журнале, как по должностной инструкции. Так ведь их и не было, этих журналов! Начальник участка Королев говорил, не нравится работа - до свиданья, других найдем!..".
По словам Бычковой, большинство родственников погибших тоже считают, что они с Полуяновым невиновны, и только трое настаивали на наказании. Между прочим, в течение трех с половиной последних лет они продолжают работать на том же месте на тех же должностях. Правда, приходится постоянно отвлекаться на допросы, следственные действия, судебные заседания. Очень морально устали за это время и практически смирились с мыслью о неизбежности наказания в виде лишения свободы. Хотя Нина Бруновна говорит, что не понимает, что сделала не так и за какие грехи катастрофа выпала именно на ее смену.
О вынесенном Новокузнецким районным судом решении мы вас известим.
И выхода из этого ложного круга действительно нет и не может быть, потому что дело, за которое взялись администрация и земство,— дело невозможное. Ведь дело это состоит ни больше, ни меньше, как в том, чтобы прокормить народ. Мы, господа, взялись за то, чтобы прокормить, кормильца,— того, кто сам кормил и кормит нас.
Грудной ребенок хочет кормить свою кормилицу; паразит то растение, которым он питается! Мы, высшие классы, живущие все им, не могущие ступить шагу без него, мы его будем кормить! В самой этой затее есть что-то удивительно странное.
Детям дали лошадь — настоящую, живую лошадь, и они поехали кататься и веселиться. Ехали, ехали, гнали под гору, на гору. Добрая лошадка обливалась потом, задыхалась, везла, и все везла, слушалась; а дети кричали, храбрились, хвастались друг перед другом; кто лучше правит, и подгоняет, и скачет. И им казалось, как и всегда кажется, что когда скакала лошадка, что это они сами скакали, и они гордились своей скачкой.
Долго веселились дети, не думая о лошади, забыв о том, что она живет, трудится и страдает, и если замечали, что она останавливается, то только сильнее взмахивали кнутом, стегали и кричали. Но всему есть конец, пришел конец и силам доброй лошадки, и она, несмотря на кнут, стала останавливаться. Тут только дети вспомнили, что лошадь живая, и вспомнили, что лошадей поят и кормят, но детям не хотелось останавливаться, и они стали придумывать, как бы на ходу накормить лошадь. Они достали длинную палку и на конец ее привязали сено и, прямо с козел, на ходу подносили это сено лошади. Кроме того, двое из детей, заметив, что лошадь шатается, стали поддерживать ее; и держали ее зад руками, чтобы она не завалилась ни направо, ни налево. Дети придумывали многое, но только не одно, что должно бы было им прежде всего прийти в голову,— то, чтобы слезть с лошади, перестать ехать на ней, и если они точно жалеют ее, отпрячь ее и дать ей свободу.
Разве не то же, что делали эти дети с везущей их лошадью, когда они гнали ее, делали и делают люди богатых классов с рабочим народом во все времена и до и после освобождения. И разве не то же, что делают дети,
158
стараясь, не слезая с лошади, накормить ее, делают люди общества, придумавая средства, не изменяя своего отношения к народу — прокормить его теперь, когда он слабеет и может отказаться везти?
Придумывают все возможное, но только не одно то, что само просится в ум и в сердце: слезть с той лошади, которую ты жалеешь, перестать ехать на ней и погонять ее.
Народ голодает, и мы, высшие классы, очень озабочены этим и хотим помочь этому. И для этого мы заседаем, собираем комитеты, собираем деньги, покупаем хлеб и распределяем его народу.
Да отчего он и голоден? Неужели так трудно понять это? Неужели нужно или клеветать на него, как бессовестно делают одни, говоря, что народ беден оттого, что он ленив и пьяница; или обманывать самого себя, как делают другие, говоря, что народ беден только оттого, что мы не успели еще передать ему всей мудрости нашей культуры, а что мы, вот, с завтрашнего дня начнем, не утаивая ничего, передавать ему всю эту нашу мудрость, и тогда уж он перестанет быть беден; и потому нам нечего стыдиться того, что мы теперь живем на его шее,— все это для его блага?
Нам, русским, это должно быть особенно понятно. Могут не видеть этого промышленные, торговые народы, кормящиеся колониями, как англичане. Благосостояние богатых классов таких народов не находится в прямой зависимости от положения их рабочих. Но наша связь с народом так непосредственна, так очевидно то, что наше богатство обусловливается его бедностью, или его бедность нашим богатством, что нам нельзя не видеть, отчего он беден и голоден. А зная, отчего он голоден, нам очень легко найти средство насытить его.
Средство одно: не объедать его.
Неужели надо искать эти midi à quatorze heures l, когда так все ясно и просто, особенно ясно и просто для самого народа, на шее которого мы сидим и едем? Ведь это детям можно воображать, что не лошадь их везет, а они сами едут посредством махания кнута, но нам-то, взрослым, можно, казалось бы, понять, откуда голод народа.
Это вроде как добровольное заточение на 10 суток? Будет товарищ там сидеть, мучиться, обдумывать, бороться с бесом в душе своей. Аки вепрь в клетке. А к исходу десятых суток озарит его просветление. И выйдет он к людям. И скажет им он: "Истину говорю вам - НЕ ВИНОВНЫ!!! А кто без греха - пусть первым бросит в них камень!"
И снизойдет на землю благодать...
А может, и не сойдет.
Господин председатель, по совести судить будете или как надо?
Участвовать в голосованиях и оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.
Если Вы уже зарегистрированы на сайте авторизуйтесь.
Если Вы еще не проходили процедуру регистрации - зарегистрируйтесь