23 декабря президент России Владимир Путин стал героем очередной своей ежегодной пресс-конференции, которая, как считает спецQR “Ъ” Андрей Колесников, не стала событием ни в жизни страны, ни в жизни Владимира Путина, ни даже в жизни участвовавших в ней журналистов.

Но тем не менее моменты были.

Впервые пресс-конференция, до которой в какое-то мгновение осталось 0 часов 0 секунд (обратный отсчет в окошке экрана на телеканале «Россия 24» начался с 48, если не ошибаюсь, часов или даже раньше), проходила в Манеже, где словам по идее было так же тесно, как в Центре международной торговли, а мыслям журналистов, как и самим журналистам, гораздо более просторно.

Всем при этом было жестко сказано и везде, где надо, написано, что размер плакатов, которые корреспонденты несут с собой и развернут в зале, не должен превышать формат А3. В итоге в зале не было плакатов размером меньше А3 и даже размером А3. Все они были гораздо шире и выше заданного стандарта. Каждый, наверное, льстил себя надеждой, что он, пройдя все преграды, принес с собой самый большой плакат с самыми крупными буквами, которые и увидит президент. А в итоге все оказались примерно в равном положении.

Впрочем, Владимиру Путину предстояло не увидеть, а разглядеть. Расстояние до журналистов было метров 50. Впрочем, оно не выглядело критическим (то есть я думал, что будет больше: послы в Александровском зале Большого Кремлевского дворца на вручении верительных грамот не так давно стояли дальше).

Корреспондентов в зал стали пускать примерно за час до пресс-конференции. Они рвались, разумеется, поближе к первым рядам, которые вообще-то были уже заняты отдельными представителями федеральной прессы, как-то сюда попавшей, а точнее проникшей.

Люди, потратившие дни, а может, и годы своей жизни на то, чтобы теперь оказаться именно тут, намерены были идти до конца. Так, один из них, каким-то чудом заняв свое место в четвертом ряду, категорически отказался пересесть хотя бы на ряд дальше, хотя организаторы, подойдя к нему на всякий случай со всех сторон, настаивали в ультимативной форме (похоже, место было предназначено для сотрудников службы безопасности).

— Я все сделал, как вы сказали,— объяснял он,— я не нарушил ничего! Значит, я не уйду отсюда. Нет, не уйду!

Парень из издания KazanFirst был несгибаем, а ведь от него и правда требовалось нечто, граничащее с мужеством: возражения в таких случаях не принимаются. Организаторы с их неограниченными полномочиями могли, конечно, решить проблему при помощи как раз сотрудников службы безопасности, но надо и им отдать должное: не стали. Просто запомнили. А это, конечно, хуже, чем вывели.

Возможно, парень упорствовал еще и потому, что место его было соседним с Ксенией Собчак. То есть просто рядом. Та представляла издание, народившееся специально к этой пресс-конференции и имеющее в своем активе лишь одну короткую новость, но на это можно было закрыть глаза: госпожа Собчак сейчас каждую неделю по два-три раза демонстрирует в YouTube, что если кто-то и работает тут журналисткой, то это именно она.

Вопрос у нее был про ФСИН (Федеральную службу исполнения наказаний.— “Ъ”), это было написано и на плакате, который она развернула вскоре (плакат как минимум формата А2, укрепленный на двух деревянных палках... То есть явно над ним трудилась вся команда...

Пытки, пытки, пытки...

Он Ксению Собчак и выручил в конце концов: так-то ее саму было из такого далека не разглядеть, к тому же полы в Манеже ровные). В конце концов, интервью с молодым человеком, взорвавшим эту систему изнутри, принадлежит тоже ей.

Каждый тут сильно переживал за свой вопрос.

Я, например, хотел спросить про судьбу журналиста Ивана Сафронова, а также про другие судьбы: ученых Валерия Голубкина и Александра Куранова, главы Group-IB Ильи Сачкова... Все они в СИЗО, и кто-то сидит уже полтора года, им только продлевают сроки предварительного заключения и никак не могут толком обвинить или отпустить. Почему так? Разве это нормально, хотел я спросить. Вот Сафронов: да больше полутора лет... Уж состоялся бы суд, и помиловал бы его Владимир Путин, а может, и миловать не пришлось бы, и граждане довольные разошлись бы по домам. А то так может и до 2024 года затянуться. А кто будет миловать после 2024 года? Мы не знаем. Вы, собираетесь, Владимир Владимирович, миловать и после 2024 года?

Такие вопросы я собирался задать президенту.

Но пока он рассказывал о неплохих итогах года, и сердце было на месте: да всюду подъем!

Упомянул президент про вакцинацию, посочувствовал низкому ее уровню в Германии, «стране с очень хорошо развитой системой здравоохранения»... А у нас он какой? 59,4% на сегодняшний день, или на вчерашний вечер!.. Имеются в виду и переболевшие наши граждане, и привившиеся.

Впрочем, по данным немецких медиков, уровень вакцинации в их стране — 70%. Идею обязательной вакцинации отмел; необходимость QR-кодов — нет, что, конечно, вселяет хоть какую-то уверенность в наш завтрашний день.

Владимир Путин, рассказывая об этом, совершенно не мешал громко вести стрим арабскому корреспонденту из пятого ряда. Мне казалось, что он, может, сам мешает президенту, тем более что перед началом пресс-конференции организаторы в категорической форме предложили полностью выключить мобильные устройства, а не только звук на них. Но нет, и он не мешал.

Между тем свои вопросы, нужные для того, чтобы президент высказался по широкой социально-экономической тематике, задали корреспонденты информагентств, а про то, что будет происходить дальше, я понял из того, как выбирались следующие вопросы:

— Давайте кто-нибудь из регионов,— предложил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.— Вот сидит в желтенькой кофточке девушка (из Великого Новгорода.— А. К.). «Город для жизни» написано!

Это и правда оказался тренд всей пресс-конференции: поскольку расстояние до журналистов было немаленьким, то вопросы выбирались по взмывшим над головами плакатам (а их принесли исключительно журналисты из регионов и Ксения Собчак), цвету кофточек и остальной одежды.

— Мы бы развивались намного активнее и быстрее, если бы недалеко от Новгорода прошла высокоскоростная железнодорожная магистраль (ВСМ), про которую очень много сейчас говорят и на федеральном, и на региональном уровне,— объяснила девушка.

Президент, кстати, дал понять, что ВСМ «Москва—Санкт-Петербург», похоже не будет:

— Авиация на этом плече, Москва—Петербург, перестанет существовать, это очевидно, потому что из центра Москвы в центр Петербурга будет три часа, а сейчас в Москве только до аэропорта доехать иногда занимает полтора. Поэтому авиация на этом плече становится бессмысленной!

А уже существующая авиация вряд ли может быть бессмысленной.

То есть Владимир Путин думает, что можно встать на пути прогресса. И так и стоять на рельсах до конца. Нет, точнее, на взлетной полосе.

В первом ряду, тоже, справедливости ради, с плакатом, еще догадался расположиться сотрудник телекомпании BBC Петр Козлов, так что президент ему тоже дал слово, прочитав на плакате название компании и заметив мимоходом, что он даст слово, потому что его пресс-секретарь — вряд ли.

— В последний год в России были признаны экстремистскими, разогнаны (censored) и (censored) Алексея Навального (признаны экстремистскими организациями и запрещены в РФ.— “Ъ”),— зачитал для верности Петр Козлов свой вопрос.— Сам он сидит в тюрьме, после того как был отравлен, провел расследование и утверждал, что нашел даже тех людей, которые его отравили... В реестре СМИ - иностранных агентов уже более ста изданий. Большинство из них были включены в этот реестр за последний год, а точнее, даже за полгода. Скажите, пожалуйста, что произошло в России за последнее время, что в ней так стремительно и так существенно выросло число тех, кого власти считают экстремистами, нежелательными организациями и иностранными агентами?

Ответ Владимира Путина был предсказуем:

— Вы сказали о человеке, которого якобы отравили. Мы направляли многократные запросы официально от прокуратуры Российской Федерации: дайте хотя бы какие-то материалы, подтверждающие отравление! Нет ни одного материала. Чем это объяснить? Ни одного... Про этот «Новичок», или как его там... Предложили, чтобы наши специалисты приехали туда, вместе поработали. Я лично предлагал президенту Франции, канцлеру ФРГ: дайте нашим специалистам приехать, давайте возьмем пробы, проверим, дайте нам основание хотя бы для возбуждения уголовного дела. Нет, ноль. Спрашиваем: как это объяснить? Молчание! Так что про это не нужно говорить, давайте перевернем эту страницу, если нечего ответить.

И про закон об иноагентах президент повторил то же, что говорил и раньше: в США такой приняли еще в 1930-е годы, и он работает до сих пор; у нас еще нет уголовной ответственности, а у них есть...

— Есть вопросы, связанные с пониманием политической деятельности,— кивнул он.— Здесь я согласен. Есть вопросы, связанные с тем, как регламентировать эту работу и так далее. У нас 74 организации признаны иноагентами из 200 тыс. зарегистрированных НКО — 0,034%... Так же как в Штатах, только без такой жесткой регуляторики, как там, вплоть до уголовной ответственности.

То есть он не спорит с тем, что в законе надо что-то поменять. Но если кто-то надеялся, что президент скажет в этот день, что именно поменять, а главное, назовет хотя бы примерные сроки,— зря.

На вопрос про отношения с Украиной Владимир Путин отвечал подробнейше. Президент только начал пресс-конференцию, был полон сил, и вопрос Ирады Зейналовой вызвал у него прилив энтузиазма.

Так что он начал с «госпереворота 2014 года», а Виктор Янукович-то согласен был и сам уйти... Тут интересно и ново было, что во всех этих бедах наконец-то оказался виноват Владимир Ленин:

— Как мы могли отказать Севастополю и Крыму, людям, которые там проживают, взять их под свою защиту и под крыло? Невозможно. Просто нас поставили в ситуацию, когда мы не могли поступить иначе. Или что, мы должны были совсем безвольно смотреть на то, что происходит на юго-востоке, в Донбассе, который изначально, даже при организации Советского Союза в 1922–1924 годах, не мыслил себя иначе как частью России? Но его туда Ленин с сотоварищами затолкнули силой! Сначала решили взять в Россию, а потом сказали: надо перерешить! Перерешили... Создали страну, которая никогда раньше не существовала. Сейчас не будем об этом говорить, но так и произошло. Засунули туда исторические территории с народом, у которого никто не спрашивал о том, как и где он хочет жить.

Нынешняя ситуация очень беспокойная:

— Теперь нам говорят: война, война, война. Складывается впечатление, что, может быть, готовят третью военную операцию? — говорил президент.— И нас заранее предупреждают: «Не вмешивайтесь, не защищайте этих людей! Вмешаетесь, будете защищать — вот такие-то и такие-то новые санкции последуют». И готовятся, может быть, к этому. Первый вариант, на который мы должны реагировать и, думая об этом, что-то делать!.. Но мы же должны думать о перспективах обеспечения своей безопасности даже не на сегодняшний день и не на следующей неделе, а на ближайшую перспективу. Как Россия должна жить-то с этим? Все время с оглядкой, что там будет и когда долбанут?!

Президент США Джо Байден предложил создать рабочую группу, чтобы, когда долбанут, это не стало сюрпризом для всех (господин Байден хотел уж только лишь покоя и тишины, как в отдельной медицинской палате, похоже, для себя в этом разговоре, и президент России воспользовался этим):

— Мы должны понять, как будет обеспечена наша безопасность. Поэтому без всяких хитростей мы просто прямо поставили вопрос, что никакого движения НАТО на восток дальше быть не должно. Мяч на их стороне. Они должны нам что-то ответить.

И после этого Владимир Путин удивил.

— В этой связи хотел бы подчеркнуть, что в целом мы видим пока положительную реакцию! — воскликнул он.— Американские партнеры нам говорят о том, что они готовы к началу этой дискуссии, этих переговоров в самом начале года в Женеве (позже Дмитрий Песков подтвердил, что переговоры могут начаться в январе, и с российской стороны их возглавит замминистра иностранных дел России Сергей Рябков.— А. К.). Представители с обеих сторон назначены...

То есть человек, который пару дней назад говорил, что с этими людьми и юридические, письменные гарантии — ничто, сейчас казался воодушевленным реакцией Соединенных Штатов на свои предложения. И это после всего, что было! Снова впереди забрезжила надежда!

Это выглядело странно. Да, это был самый странный момент за всю пресс-конференцию. Казалось бы, российский президент — последний человек, который может поверить партнерам после всего, что они с ним делали. Но как же, видимо, хотелось поверить... Тем более что он вдруг увидел, что дело вдруг сдвинулось... А ему все говорили, что бесполезно... А оно сдвинулось...

Проблема в том, что Владимир Путин и правда мог воодушевиться. Действительно, мы им сказали, что в случае чего ответим как считаем нужным. А они же не знают, как мы ответим, поэтому закономерно испугались какой-то великой, трагической неизвестности, нависшей над ними, и теперь идут на любые переговоры. И неважно, на чьей стороне мяч. Бить по нему все равно будем мы!

— Давайте, наверное, регионы...— вздохнул господин Песков.

— Можно, вот там плакат «Дети»... Чтобы нам не уходить в международную тематику?.. «Защита детей»,— читал Владимир Путин.

— Да, плакат «Защита детей»...— соглашался Дмитрий Песков.

Рядом со мной начинала страшно кашлять девушка. Она пыталась делать бесшумно, но так получалось еще хуже. К тому же вся она была в татуировках, и когда она кашляла, колыхались и полные руки, и шея, и вообще все, от этого татуировки казались ожившими, и становилось еще страшнее. И выходить она не собиралась к тому же, хотела кашлять... Ей дали бутылку воды в конце концов, и она постепенно все же утихла... Против всех ожиданий...

Между тем слово получила корреспондентка Sky News. И вот она как понимала ситуацию, так и говорила:

— Вы много говорили о гарантиях безопасности, и сейчас мы видим новые предложения. Вы также говорите, что у вас нет намерений нападать на Украину. Можете ли вы безоговорочно гарантировать, что действительно не будете нападать на Украину или любое другое суверенное государство, или же это будет зависеть от хода переговоров? И еще один вопрос. Что, вы думаете, Запад не может понять о России или о ваших намерениях?

— Мы ясно и четко дали понять, что дальнейшее движение НАТО на восток неприемлемо. Что здесь непонятного? Мы, что ли, ставим ракеты рядом с границами Соединенных Штатов? Нет. Это Соединенные Штаты своими ракетами пришли к нашему дому! На пороге нашего дома находятся уже! Разве это какое-то избыточное требование — не ставить больше никаких ударных систем у нашего дома? Чего здесь необычного?..

Это уже просто классика была: американская тележурналистка задает напористый поверхностный вопрос и категорично настаивает на ответе. Просто Мегин Келли... Только ее звали Дианой Магни.

То есть это было то, что больше всего заводит Владимира Путина.

— Как американцы бы отнеслись, если мы бы взяли и на границе между Канадой и США или на границе Мексики и США поставили наши ракеты? А что, разве у Мексики и у США не было никогда территориальных вопросов? А Калифорния кому принадлежала раньше? А Техас?! Подзабыли, что ли?! Ладно, все затихло, никто не вспоминает про это — так, как вспоминают сегодня про Крым. Замечательно. Но и мы стараемся не вспоминать о том, как Украина-то складывалась! — снова заговорил об этом Владимир Путин, и снова, на этот раз покрепче, досталось непосредственно Ильичу.— Кто ее создал-то? Ленин Владимир Ильич, когда создавал Советский Союз! Договор 1922 года, союзный, и 1924 год — конституция... Правда, после его смерти, но по его принципам созданы!

Он вспомнил по складам, что случилось в девяностые годы: «Нас на-ду-ли!»

И снова сразу вспомнилась его надежда на новые переговоры... По любимым ленинским местам... В Женеве...

Диана Магни, такая же блондинка, как Мегин Келли (то есть, очень похоже, крашеная), недопонимала, и Владимир Путин с удовольствием начинал сначала...

Дмитрий Песков старался остудить ситуацию:

— Регионы... Я вижу, Калуга!..

На Калуге все передохнули. Потом начинался на самом деле увлекательный рассказ, как Германия перекачивает российский газ в Польшу, а оттуда он идет на Украину... Этого президент не рассказывал. 

Что ж, вопросы иностранных корреспондентов и журналистов федеральных СМИ давали возможность ответить содержательно и даже ярко:

— Они (европейцы, в частности немцы.— А. К.), поднабрав определенный объем, получив у нас на 5,6 млрд больше, чем предусмотрено контрактами долгосрочными, теперь продают его. Но это не все. Они ведь в реверсном режиме качают газ, как же можно в аверсном подать? Газ не может одновременно по одной и той же трубе в обе стороны двигаться. Они: а) не заказали; б) в реверсе включили. Но и это только часть информации! Есть connection, там есть труба, которая соединяет польскую трубопроводную систему с украинской. Объем примерно 3 млн куб. м в сутки. Именно столько из ФРГ и подают в Польшу. У меня есть все основания полагать, что этот газ идет в конечном итоге на Украину...

В какой-то момент президент, рассмотрев один из самых больших плакатов, оживился:

— Подождите, вот ФСИН написано! ФСИН! Дайте девочке!

Я подумал, что надо же, он до сих пор считает Ксению Собчак девочкой. Но так ведь и бывает, когда видишь такую ребенком... Так она и остается для тебя навечно девочкой...

— Владимир Владимирович, после того как был опубликован…— произнесла вынырнувшая наконец из-под плаката девочка, но Дмитрий Песков перебил ее:

— Представьтесь, пожалуйста.

— Ксения Собчак, «Осторожно, новости»,— отрекомендовалась та.

— Слушай, не видно тебя! Далеко...— Владимир Путин имел в виду, что это большой сюрприз для него: он клюнул на плакат, а под ним вон что за девочка скрывалась.

— Я в красном специально...— смущалась девочка и продолжала.— После того как был опубликован архив пыток Gulagu.net, вы своим указом сняли главу ФСИН России. Я только что со своей командой приехала из Иркутска, мы продолжаем следить за этой темой... Это действительно огромное количество людей — более 300 человек только в иркутском, самом страшном СИЗО-1, изнасилованных и запытанных людей...

Она просила рассказать, почему и как люди, стоящие во главе этих процессов, получают генеральские звания и отчего ничто не меняется, и господин Путин не соглашался:

— 17 уголовных дел возбуждено, и они расследуются. Вы назвали одного-двух человек, но там уже, по-моему, свыше десятка уволенных, и по ним идут уголовные дела! Мы давайте посмотрим, разберемся в этом...

Нет, этот ответ не был исчерпывающим.

— Я напоминаю всем, что пора, наверное, сменить маски! — предложил Дмитрий Песков.

Я, кстати, не был бы так уверен, что он говорит про медицинские.

Корреспондент «Эха Москвы», изложив свой вопрос, прочитал и вопрос Дмитрия Муратова («Новую газету» не аккредитовали на пресс-конференцию): «Владимир Владимирович, вам лично известны имена заказчиков убийств (журналистки Анны.— “Ъ”) Политковской и (политика Бориса.— “Ъ”) Немцова?».

Вопрос-то был непростой для него. Если они были ему известны, то как сказать «нет»? Это ведь, кроме всего прочего, навсегда так и останется в новейшей истории.

И если известны, то как можно до сих пор не достать их, ведь это было бы по-честному?.. И т. д.

— Я все делал для того, чтобы раскрыть эти преступления, и соответствующие указания, поручения, приказы были отданы всем правоохранительным и специальным службам. Как вам известно, за совершенные преступления люди сидят в тюрьме. Есть мнение, что они не заказчики, есть мнение, что заказчики где-то остались за скобками, что они спрятаны или спрятались, но органам следствия и дознания это пока неизвестно. Но сделали все, чтобы изобличить виновных в этих преступлениях, и некоторые из них в ходе задержания погибли. Я думаю, что вы об этом знаете.

Вот эти слова про погибших в ходе задержания были, видимо, главными в ответе. Что, может, кого-то из них и достали тогда... Возможно, про это был ответ.

— А можно вот там?.. Красненькая (табличка.— А. К.), поднимите! «Татары», да? — интересовался президент.

И вставал непокоренный корреспондент KazanFirst, и рассказывал, как реализуется программа о выделении участков для многодетных семей... И кто сказал, что это не важно?..

На территории Волгоградской области президента просили создать первый всероссийский центр по созданию эндопротезов.

Корреспондент «Марийской правды» предлагала усовершенствовать закон о народных художественных промыслах.

Журналист газеты «Красный Север» рассказывал, как юрист из Петербурга выставил иск Деду Морозу в Великом Устюге за то, что тот уже 23 года не исполняет его желания, и Владимир Путин заверял, что готов стать адвокатом Деда Мороза — тоже как юрист из Петербурга.

Журналистка из Башкирии напрямую передавала микрофон коллеге из Бурятии, и это без преувеличения ноу-хау большой пресс-конференции.

Микрофон рисковал пойти по рукам.

По сути так и произошло.

А пресс-конференция не пошла, а покатилась под гору. Правда, российский президент еще успел ответить про новую этику (но он говорил про это и раньше, и в связи с таким вопросом более приподнятого настроения, чем тогда, в Сочи, в Валдайском клубе, уже, мне кажется, не будет). И о проникновении мужчин в женский спорт, на его погибель... И о заморском насильнике, который возомнил себя женщиной (а мужчина женщиной сейчас может себя только возомнить), был с готовностью переселен в женскую тюрьму, где он сразу опять стал с облегчением насильником... А, нет, этого рассказа, кажется, не было...

А вообще-то пресс-конференцией надежно овладели журналисты с плакатами и в ярких одеждах. Владимир Путин выбирал то зеленые тона, то снова желтые... Это был день журналистов из регионов (нет-нет, я не задал свой вопрос), и разве, как говорится, плохо, что они будут помнить этот день.

Хуже, что не будут все остальные.

Андрей Колесников.