Тропою Шапкая

Объявлена подготовка к празднованию 400-летия вхождения Горной Шории в состав России.

Триггером к написанию этой статьи сработала телепередача "Непутёвые заметки" Дмитрия Крылова от 2 октября сего года, где ведущий высказался, что, мол, "сначала шорцы были хорошими кузнецами, а потом переквалифицировались в охотников". И это на фоне объявленной подготовки к празднованию 400-летия вхождения Горной Шории в состав России!

Неужели прав москвич, не омрачится ли чем праздник от недопонимания нюансов нашей местной истории?

И, ведомый этими вопросами, я в ближайшую неделю срочно выписал сам себе командировку и выехал в край, куда слетаются, съезжаются со всех наших необъятных окрестностей любители горных лыж и сноубордов, и просто свежего горного воздуха.

"От добра добра не ищут. Ну, а зло само находится..."

Приехав на место, я сразу начал обход посёлка, спрашивая у местных жителей их мнение по поводу рассказа телеведущего "Д.К." про Шорию и о том, как представляется в народе сама идея празднования 400-летия.

Поняв, что в этих вопросах без кайчи не обойтись (да где б его сыскать!), я, вернувшись домой, начал подымать литературу художественную и специальную, историческую. И в "Сказках Шапкая" Софрона Тотыша нашёл то, шорское, заповедное, которое дошло к нам из старины лучиком света истины.
В сказе "Могучий Мустакай" рассказывается о защитнике шорского народа, сироте, выжившем и выросшем в пещере у скал Курлык-Кая, благодаря землякам из улуса Тос. Однажды Мустакаю встретился кайчи, рассказавший историю его потерянной семьи.

Дословно: "Тордай стал рассказывать: — Белому царю шорцы калан (налог, подать. — С. Тотыш) платят. А сын Алтын-хана второй калан с нас брать каждый год приезжает. Всё отбирает — скот, железо, пушнину, разоряет совсем. Вот твой брат — Шодравай и не стерпел однажды, сказал ханскому сыну: — Почто так: мы калан русскому царю заплатили, а ты в сорок раз больше калан от нас же берёшь. Как нам-то на свете жить? — Оттого я деру ваши шкуры, — закричал сын Алтын-хана, — что вы с русскими дружить шибко стали! Сколько я вам говорил, что от них надо перекочёвывать?! — Нет, — сказал Шодравай. — Здесь наша родина, мы отсюда никуда не пойдём".

После этого разговора сын Алтын-хана подло убил Шодравая. Семь сестёр и братьев после этого, чтобы не достаться врагам, ушли в скалу в устье Огузаса, откуда с той поры их слёзы текут родником — согласно легенде.

Придя в улус, Мустакай узнал, что его земляки научились от русских людей сеять просо и пшеницу, разводить кур и пчёл, выпекать хлеб, заниматься огородничеством и "одежду шить по-новому". И услышал он от стариков песню: "Низки хотя — горы наши здесь. Мелки хотя — реки наши здесь". А кайчи Тордай пел, играя на кай-комусе: "Нет того несчастнее на свете, кто родины своей должен лишиться"; и "Сыну Алтын-хана не нравится, как мы жить стали. Он хочет силой оторвать нас от родного дома, угнать далеко. Там деревья и цветы не растут, горы там голые и реки без воды, родины он нас хочет лишить".
Когда Мустакай, приняв от природы и народа силу, проверял её, бросая камни за реку, пришло известие, что ханский сын опустошил все улусы по реке Аба и устью Мрас-Су и движется сюда.

Цитирую так подробно сказ для анализа его текста, сопоставляя с историческими документами.

Итак, чтобы перенять от русских поселенцев "новое домоводство", одной пятилеткой не обойтись. В силу инерционности развития общества приобщение к части культуры другого народа идёт постепенно.

В нашем случае требовалось как минимум два поколения (пусть человеческий век был около 40 лет), чтобы произошло следующее: "…местные жители, глядя на русских, оставляют свои дымные юрты и переселяются в рубленые избы с глинобитными печами и деревянным полом, начинают устраивать огороды, стали держать кур, гусей, завели овец. Всё это делало их хозяйство устойчивым и продуктивным. Большой вклад в улучшение быта коренного населения нашего края внесла русская женщина. Это она научила местных жителей кроить и шить одежду русского покроя, печь хлеб, поддерживать чистоту и опрятность в домах — мыть полы, белить стены, спать на кроватях" (Кацюба Д.В., "История Кузбасса": Краеведческое пособие для учащихся 7 — 10х классов, 4-е изд., перераб. и доп. — Кемерово: кн. изд-во, 1983; глава II, подраздел "Значение присоединения Кузнецкой земли к России").

Во 2-м параграфе "Включение инородцев в российское подданство" 1-й главы сказано: "В период постройки Кузнецкого острога русские оценивали количество кузнецких татар, которые проживали по Кондоме и Мрас-Су, в 3 тысячи человек, из них ясак пушниной и железом платили только около 200 человек. Пограничное расположение Кузнецкого острога приводило к тому, что киргизы и калмыки также собирали дань (алман) с кузнецких татар. В результате многие инородческие волости были двоеданническими, они платили ясак в пользу Российского государства и алман в пользу джунгаров или монголов? В зиму 1623/24 года ясак удалось собрать только с части волостей. Судя по отписке кузнецкого воеводы Е. Баскакова, "многие кузнецкие люди не в послушании… хотят с государевым людми битца".

В том же году отряд Родиона Савина сыскал несколько "захребетников" (уклоняющихся от уплаты ясака инородцев) в мрасских волостях. Ему также удалось взять ясак с нескольких человек в Саинской волости, которая располагалась, видимо, в верховьях Томи.

В 1628 году в мрасских волостях он отыскал 25 таких должников и собрал с них ясак в размере 73 соболей, 25 собольих хвостов и 3 железных таганов".

Там же, на стр. 51 (§ 3 "Кузнецкий острог — военный форпост Южной Сибири"), находим: "В середине XVII века отношения между алтын-ханом и киргизами стали меняться. Западномонгольское государство постепенно приходило в упадок. Воспользовавшись этим, киргизы перестали платить алман в пользу алтын-ханов. В наказание за это в 1652 году алтын-хан Омбо Эрдени (правил в 1627 — 1657 гг.) с большим отрядом монголов разорил киргизов, угнав тысячи голов скота. В 1657 году новый алтын-хан Ловсан (Лубсан, Лоджан, правил в 1657-1686 гг.) пришел в Киргизскую землю с несколькими тысячами монголов для сбора дани. Монголы разграбили не только киргизов, но и ясачных инородцев, плативших дань в Красноярск. Монгольские сборщики алмана добрались и до Кузнецкого уезда. В том же году алманщики Ловсана объявились в Кондомских и Мрасских волостях, потребовав с местных жителей 2 тысячи куяков (доспехов). В противном случае они пригрозили "послать своих людей войною на кондомских и на мрасских ясашных людей".

Что и нашло отражение в "Сказках Шапкая". В книжке для советских школьников Д.В. Кацюбы на 28-й странице прописано: "Летом 1756 года был издан специальный указ, удовлетворивший просьбу всего алтайского народа. В том числе шорцев и телеутов, о принятии их в русское подданство. Так территория юга Западной Сибири на добровольных началах была включена в состав России, а её население приняло российское подданство.

Тем самым телеуты и шорцы были спасены не только от порабощения, но и от физического уничтожения". В топонимическом словаре (привожу из Интернета) о Шории говорится: "Географическая область в горах Южной Сибири; Кемеровская обл. Название Шория от этнонима шорцы (в русск. литературе и документах XVII — XVIII вв. — кузнецкие татары), самоназвание шоркижи — "шорские люди". Определение "горная" появилось в прошлом, когда шорцы жили и значительно севернее, на равнинных территориях, примыкавших к реке Томь. В середине XIX века шорцы были оттеснены на юг, и осталась только Горная Шория".

Но, как сказал Александр Городницкий: "Разве сказки нужны только детям? Сказки взрослым гораздо нужней".
Потому мне так видится праздник, посвящённый присоединению Горной Шории к России (а вернее было бы это назвать прикосновением русских к тайне Горной Шории): на помосте в национальных одеждах стоят пять фигур. Центральные из них — шаман с бубном и шорец, стоящий перед ним. Которого за правую руку тянет к себе сибирский казак, за левую — суровый джунгарин, а сзади за кушак — монгол-мунгал. Шаман, немного покамлав, обративши свой взор на небо, со всей силы ударяет в бубен. И Тенгри открывается, сверху от него на землю выпадает свиток с Заветом. Участники действа, и из числа зрителей тоже, с великим почтением и трепетом подымают сей свиток, разворачивают его и читают. А там два слова: "Помните Историю".