Что происходит с долларом, и как нам быть с этим дальше?
Мы привыкли считать «крепкий рубль» позитивным явлением для экономики — достаточно вспомнить «нулевые», когда нефть дорожала к доллару, а доллар дешевел к рублю. В результате в Россию шел поток импорта, стоимость акций сырьевых компаний летела вверх, а московские зарплаты в долларовом выражении обгоняли европейские. Но теперь все не так — да, рубль «дорожает», зарплаты, считая в долларах, не снижаются, но купить на эти зарплаты получается все меньше. Не растет ни потребление, ни кредитование, как людей, так и бизнеса, — что-то идет не так. Раньше укрепление рубля обернулось бы очередями в торговых центрах, толпами в аэропортах, всплеском деловой активности — но ничего подобного не происходит сейчас. «Рубль у нас переукреплен, 55-60 рублей за доллар — это слишком крепкий курс. Тем более на фоне дефляции и высоких процентных ставок», — сказал вице-премьер Андрей Белоусов и добавил: «Равновесным, комфортным для нашей промышленности является курс от 70 до 80 рублей за доллар». Как сделать этот курс комфортным?Это задача денежно-кредитной политики. «Рычагов» для поддержания комфортного курса у ЦБ всего три: ○ Первый — изменение ключевой ставки Центробанка. Ключевая ставка — мнение ЦБ о том, каковы риски невозврата кредитов. Если вы снижаете ключевую ставку, то посылаете банкам сигнал — кредитуйте, все будет в порядке. Банки дают в долг деньги, люди начинают покупать, экономика оживает, цены растут… Инфляция? Вы повышаете ставку, кредитование сокращается, покупок меньше, цены ниже.
○ Второй рычаг — вы можете зафиксировать курс своей валюты по отношению к доллару, и гарантировать, что каждый сможет купить доллары по этому курсу. Для этого у вас должны быть резервы долларов или их приток, или возможность занимать их у кого-то.
○ Третий рычаг — вы можете регулировать движение капитала: определять на каких условиях можно вывозить деньги из вашей страны. Чем меньше ограничений — тем больше желающих привезти вам деньги. Проблема в том, как объяснял нобелевский лауреат по экономике Роберт Манделл, эти три рычага нельзя дергать одновременно. Например, Китай – держит стабильный курс юаня к доллару, манипулирует ставками, но не позволяет свободное движение капитала. А раз так — не бывать юаню резервной валютой, никто не будет накапливать средства в валюте, которую ты не можешь использовать, как хочешь. Любая страна «зоны евро» — курс евро к доллару практически стабилен, с движением капитала проблем нет, но ключевую ставку в еврозоне устанавливает независимый от властей Европейский ЦБ. В США ФРС двигает ставку, как считает нужным, капитал можно вывозить, но курс валют ФРС не регулирует — рынок решает, сколько стоит доллар. В России доллар дешевеет — ну и ладно, скажет ФРС, все равно рубли нам не нужны. Но весной 2022 года финансовые власти РФ дернули за все три рычага сразу.Ограничили движение капитала — не переводим деньги на иностранные счета, нерезидентам нельзя на биржу. Запретили людям покупать доллары, приказали экспортерам продавать 80% валютной выручки (а «Газпрому» — вообще 100% выручки приказали продавать через уполномоченный банк («газ-за-рубли»). Резко подняли ставку — с 9,5% до 20%, чтобы замедлить отток денег из банков. Три месяца назад это казалось эффективным решением, но сейчас владельцы и рублей, и долларов не хотят слушать новых сигналов от ЦБ. Удастся ли вывезти из РФ капитал? Неизвестно. Хватит ли у ЦБ резервов поддерживать валютный курс — никто не знает, какие ограничения будут на рынке завтра. Пока бизнес видит, поток валюты за нефть и газ в страну идет, но эти доллары не превращаются в импортные товары. Ввоз валюты есть, а вывоза нет — и курс рубля растет, но в этой ситуации никто не хочет использовать ни рубли, ни доллары. Кредитование не растет, говорит ЦБ в своем последнем отчете. Бизнес ничего не делает. Не верит. Рычаги заклинило. 
Фото: Анастасия Цицинова / «Новая»
Что сказал Центральный Банк Российской Федерации.Вот так всегда — сначала люди рассказывают на форумах (в газетах, тг-каналах), что вот как снизят ставки (дадут кредиты, выделят деньги), а денег много, так экономика РФ… всем покажет.
А потом ЦБ РФ публикует отчет «О развитии банковского сектора Российской Федерации в мае 2022 года», а там вот так:
✔ В мае корпоративный портфель немного сократился (-124 млрд руб., или -0,2%) за счет снижения валютной части (-1,8 млрд долл. США, или -126 млрд руб. в рублевом эквиваленте).
✔ Рублевый портфель практически не изменился (+2 млрд руб.), несмотря на выдачу около 300 млрд руб. в рамках государственных программ поддержки кредитования системообразующих компаний.
Спрос на кредиты со стороны компаний ограничен, в том числе из-за проблем с логистикой, так как стало труднее привезти импортное оборудование и товары, а также из-за трудностей с поиском новых партнеров и рынков сбыта.
✔ Ипотечный портфель почти не изменился (по предварительным данным, -0,1%), при этом выдачи по льготной ипотеке в мае составили около 50 млрд руб., что лишь немного выше апреля (46 млрд руб.) за счет снижения ставки до 9% с 30 апреля.
✔ Выдачи семейной ипотеки снизились более чем на треть (до 43 млрд руб. с 68 млрд руб.), хотя ставка по ней составляет 6%. Это может быть связано с тем, что основной спрос населения на семейную ипотеку был удовлетворен в марте – апреле 2022 г. (заемщики, которые давно собирались брать ипотеку, сделали это сразу после начала кризиса, опасаясь повышения ставки), и в мае он начал возвращаться к нормальному уровню.
✔ Выдачи рыночной ипотеки (43 млрд руб.) в целом соответствуют апрельским (37 млрд руб.) и все еще остаются низкими (среднемесячные выдачи в 2021 г. составляли около 350 млрд руб.).
✔ В мае банки продолжали повышать ставки, а заемщики не спешили брать кредиты по новым условиям и ждали снижения ставок, а некоторые, вероятно, опасались за стабильность и достаточность своих доходов.
✔ Необеспеченное потребительское кредитование сокращается третий месяц подряд, но уже не так сильно (по предварительным данным, -0,4% в мае после -1,5% в апреле и -1,9% в марте).
Стандарты выдач пока остаются достаточно жесткими, а ставки высокими – в результате финансово благополучные заемщики не предъявляют спроса на дорогие кредиты, а менее обеспеченные граждане могут не удовлетворять результатам скоринга». В общем, для всех, кроме «системообразущих компаний», денег-то не очень.
Почему история о стагнации кредитования, которую рассказал ЦБ РФ в своем отчете «О развитии банковского сектора Российской Федерации в мае 2022 года» очень важна?
Потому что финансовый регулятор объяснил, что не может сейчас повлиять на курс рубля к доллару. Того самого рубля, который, как сказал на ПМЭФ-2022 вице-премьер Андрей Белоусов, сейчас «переукреплен», что "мешает развитию промышленности РФ". Сжатие спроса на кредиты — это сжатие спроса на «денежную эмиссию». Сжатие спроса на деньги. Существует устойчивое заблуждение, будто ЦБ может «напечатать» какое-то огромное количество денег (хоть бумажных, хоть золотых), раздать кому надо, и будет им счастье. Нет, это не так, «эмиссия здорового человека» — это производная от спроса на деньги в стране. «Кредитные деньги», которыми мы пользуемся — это «средства», которые рабочий Петров или олигарх Краснов пришел попросить в банке, банк оценил риски невозврата, назначил каждому проценты за пользование этим кредитом (рабочему Петрову, допустим, 20% в год, олигарху Краснову 0,2%) и «выдал» им — первому 100 тысяч, второму 100 миллиардов. Вот так и размножаются деньги, для их появления нужны и заемщик, и кредитор, и оценка рисков невозврата кредита. А финансовый регулятор, управляя ставкой, подсказывает банкам, как им оценивать эти риски и давать или не давать заемщикам деньги.
Снижая ставку, регулятор говорит, что все ОК, риски снижаются, и олигархи захотят что-то заплатить людям, и люди смогут вернуть банкам то, что заняли. Повышая ставку, регулятор говорит банкам: осторожнее, что-то идет не так, не торопитесь раздавать кредиты.
Но что происходит, если регулятор призывает давать кредиты (снижает ставку), а заемщики их не берут (и кредиторы не дают)? А тут ничего не поделать. Кредиторы и заемщики понимают, что что-то идет не так, и регулятору не верят. И брать/давать деньги опасаются. «Системообразующие компании» берут (потому, что возвращать не будут), а остальные — нет. Почему так происходит?Потому, что и кредиторы, и заемщики что-то знают (или что-то чувствуют) в отношении реальных рисков ведения бизнеса в стране.
И снижающийся курс доллара — это на самом деле свидетельство того, что ЦБ утрачивает (если уже не утратил) контроль за ситуацией в финансовой сфере.
Как было бы раньше? Снижаем ставку, люди одалживают деньги, меняют их на валюту, курс доллара к рублю растет, потом люди покупают товары или оборудование, ввозят их в страну, товары продают, на оборудовании что-то производят или что-то добывают, вывозят добытое, продают за доллары, привозят доллары в страну, продают, курс доллара снижается… и так далее. Сейчас не так. Вывозят и добывают, но… доллары не превращаются в товары и оборудование, а кредиты — даже при снижающей ставке — брать почему-то не хотят. Не доверяют оценке рисков со стороны ЦБ. В «нормальной» экономической обстановке курс рубля к доллару давно бы отреагировал на снижение ставки и рост доступность кредита — а он не реагирует. Но и рубль оказывается не очень-то нужен, потому что предприниматели знают — что можно купить «за рубли», а чего «за рубли» купить нельзя. Был бы нужен — мы бы наблюдали сейчас рост кредитования и расходов, но ни мы этого не наблюдаем, ни ЦБ, ни Росстат. Это значит, что ЦБ утрачивает свою функцию как регулятора денежно-кредитной политики. И это значит, что в стране «по факту» появился какой-то другой институт, действия которого в отношении формирования денежно-кредитной политики более важны для бизнеса, чем действия ЦБ. Может быть, это бенефициары группы банков, которые сейчас продолжают накапливать экспортные платежи. Может быть, это какая-то группа людей во власти, чье мнение сейчас определяет происходящее в экономике.
Это не важно. Важно, что и бизнес, и банки перестают реагировать на сигналы финансового регулятора. И ждут каких-то других сигналов от кого-то другого.
И вопрос возврата курса рубля к уровню, заявленному правительством, — это вопрос о том, сохраняет ли правительство контроль над процессами в экономике, а финансовый регулятор — контроль над процессами в финансовой системе страны. «Верю — не верю» Лишь 23% граждан выразили уверенность в том, что смогут регулярно обслуживать банковские займы, такие данные приводит консалтинговая компания (ранее она называлась KPMG и входила в «большую четверку» международных аудиторов).
Фото: Алексей Душутин / «Новая» Как отмечают эксперты Kept, это вдвое меньше, чем до начала спецоперации на Украине — в начале года примерно половина респондентов считала, что справится. Компания опросила более двух тысяч физических лиц, а также представителей малого и среднего бизнеса.
Данные Kept подтверждаются сведениями Росстата. Согласно опубликованному отчету ведомства, во втором квартале 2022 года на 10% снизился «индекс потребительской уверенности». (Это показатель, в котором суммируются ухудшение/улучшение личного материального положения и представления о том, как пойдут дела дальше — и в личном плане, и в экономике в целом. Нейтральные оценки в индексе не учитываются).
Сейчас 31% граждан ожидают худшего. Сколько уверены в лучшем, Росстат не уточняет.
Зато есть цифры с оценками изменений в экономике за год. 6% считают, что все позитивно, 75% — что ситуация ухудшилась, 19% — нейтральны.
В личном плане — похожая картина. 48% отметили, что их финансовое положение стало хуже, 8% смогли за год поправить свои дела. У 44% доходы домохозяйства не изменились.
Ожидают роста личного благосостояния в течение ближайшего года те же 8%. А 34% уверены, что потеряют часть доходов.
Аналитики Росстата регулярно опрашивают более 5 тысяч домохозяйств.
При этом почти у половины россиян личные накопления в марте – июне уменьшились или были полностью направлены на текущие расходы.
Другая половина опрошенных сохранила личные финансовые запасы, которых хватит в непредвиденной ситуации на 3-12 месяцев.
63% россиян хотят иметь сбережения, которых им бы хватило более чем на 12 месяцев, уже имеют подобные сбережения 13%. (Таковы результаты опроса*, проведенного банком «Открытие» 13—17 июня 2022 года по репрезентативной выборке среди россиян в возрасте 18—65 лет в городах с населением свыше 100 тысяч человек).
До 24 февраля 2022 года 38% респондентов не имели накоплений. У 35% накопления были, но с тех пор уменьшились. Еще 14% имели накопления, но сейчас вынуждены полностью направить их на текущие расходы. 13% заявили об увеличении личных накоплений за последние три месяца.
У 71% опрошенных отношение к накоплениям после начала спецоперации и введения санкций против России не изменилось. Из них 40% копили деньги раньше и делают это, а 31% не имели сбережений и раньше и не имеют возможности копить сейчас. Среди тех, у кого отношение изменилось, 18% перестали копить и начали тратить сбережения, а 11% наоборот решили начать копить, хотя раньше не делали этого.
72% заявили об увеличении расходов после начала спецоперации и введения санкций против России. При этом у 35% расходы увеличились сильно (на Дальнем Востоке так ответили 48%, на Урале – 22%), а у 37% незначительно. Не изменились расходы у 17% опрошенных, немного снизились у 6%, сильно снизились у 4%.
Из тех, кто имеет сбережения, у 23% при текущем уровне расходов и доходов их хватит на 1-2 месяца. 21% смогут продержаться на личных финансовых запасах от трех месяцев до полугода, 15% — от 6 до 12 месяцев, 13% — свыше 12 месяцев.
При этом почти две трети россиян (63%) хотели бы иметь запас личных сбережений на срок свыше 12 месяцев. Еще 19% — на 6-12 месяцев, 10%— на 3-6 месяцев, 4% — хотя бы на 1-2 месяца. Принципиально не хотят иметь сбережений лишь 4% респондентов. Чаще всего такой ответ давали жители Сибири и Урала (8%). На Дальнем Востоке, Северном Кавказе и в Южном федеральном округе накопления хотели бы иметь все опрошенные. «Деньги и квартиры»Фото: Арден Аркман / «Новая» Сведения о доходах и расходах людей расходятся с тональностью заявлений власти, уверяющей, что экономика справляется с санкционным давлением, а «локомотивом роста» станет жилищное строительство. (Это следует из выступлений на ПМЭФ-2022 и из заседания Госсовета). Но поддерживать стройку только за счет бюджета не получится, нужна ипотека.
По данным экспертов Frank RG, в мае 2022 года российские банки выдали гражданам 31,5 тыс. кредитов — на 36,7% меньше, чем в апреле. В денежном выражении объем жилищных займов снизился на 26,7%, до 119,4 млрд рублей. Год назад, в мае 2021-го, население заняло у банков на 72,9% больше — 550,9 млрд рублей. Количество заключенных кредитных договоров оказалось минимальным за последние восемь лет, после кризиса 2014 года.
Динамика ипотеки имеет самое прямое отношение к благополучию строительного комплекса: до февраля 2022 года до 70% сделок по продаже жилья в новостройках проходили с использованием ипотечных кредитов. Снижение темпов продаж не приведет к остановке строек, на то и ввели эскроу—счета и проектное финансирование. Но если спад получится затяжным — банкам придется пересматривать риски и поднимать ставки для застройщиков. Это приведет к росту себестоимости, увеличению цены «квадрата» — и дальнейшему падению продаж…
Расширение льготных программ за счет новых групп населения (ипотека для IT-специалистов, снижение возрастного порога в программах «Сбера» до 18 лет) и применение субсидируемых ставок к объектам ИЖС («сельская ипотека» от РСХБ, ипотека на строительство частных домов хозспособом от банка «ДОМ.РФ») лишь отчасти могут компенсировать потерю интереса к ипотеке в целом.
При этом банки с начала года продали более 1,5 тысяч залоговых квартир.Такие цифры приводят специалисты коллекторского агентства «Долговой консультант». А всего «под просрочкой» находятся почти 25 тыс. квартир. При этом, к примеру, в Ленинградской области сумма «плохих» ипотечных долгов растет опережающими темпами: с января по май объем просроченных кредитов увеличился на 1,26 млрд рублей. (В Петербурге — на 500 млн рублей). И это еще «очень предварительные» цифры: ЦБ РФ учитывает просрочку, когда клиент не платит более трех месяцев. То есть сейчас мы видим неплатежи февраля...
Далее возникает замкнутый круг. Банки, столкнувшись с ростом неплатежей, начнут предъявлять более жесткие требования к заемщикам — сокращая количество выданных займов. Выставленные «за долги» квартиры будут придавливать средние цены — и застройщики не смогут эффективно реализовать совместные программы с банками. (Чтобы субсидировать ставки, нужно поднимать цены).
Критическим периодом может стать осень, когда станет понятнее истинный масштаб безработицы. Самые главные слова на ПМЭФ«Нужно стимулировать банки финансировать не прибыль, а проекты трансформации экономики», — председатель  ЦБ РФ Эльвира Набиуллина (цит. по ТАСС). 90 лет назад товарищ Сталин называл вещи своими именами — даешь займы на индустриализацию!
«... несмотря на явную и тайную финансовую блокаду СССР, мы ... с успехом разрешили своими собственными силами проблему накопления, заложив основы тяжелой индустрии». («Год великого перелома» 1929 г.)
Стимулировать банки финансировать не прибыль для вкладчиков и акционеров, а проекты трансформации — можно было просто сказать: в условиях изоляции сбережения людей будут направлены на финансирование какого-то контура «внутренней экономики». Так это то, что товарищ Сталин и говорил: «источником погашения и процентирования советских займов являются социалистические накопления, в быстром росте которых заметную роль играют предприятия, выстроенные за счет средств, полученных по займам».
Это к вопросу об «импортозамещении» — если вы действительно хотели «отдельную экономику» — так, пожалуйста, говорит начальство, только вы будете строить ее за свой счет!
(Как товарищ Сталин, кстати, и учил. Правда, у Сталина в поставщиках технологий были, условно, Генри Форд и Альберт Кан, а сейчас будет «параллельный импорт»).
Но суть не изменится — основную массу расходов по созданию «экономики самообеспечения», по плану начальства, людям придется взять на себя, экспортные доходы пойдут на что-то другое, нам неведомое.
А как вы думали? Банки же не станут финансировать «проекты трансформации» за счет своего капитала — они сделают это на средства своих вкладчиков. Ну, а потребление людей в этом случае придется сократить, как же иначе.
Правительство, конечно, что-то «простимулирует» — чтобы обеспечить вознаграждение советам директоров, но основной груз расходов по трансформации ляжет на плечи людей. Вот как получилось со «льготной ипотекой» — льготная-то она льготная, только квартиры дешевле не стали, так почему вы думаете, что новые «импортозамещенные» товары будут стоить вам дешевле «оригинальных импортных». Потому что ваш труд будет дешевле? Труд будет дешевле, цены будут прежние, прибыли хозяев экономики будут выше, почему они должны будут делиться с вами прибылью?
В крайнем случае, они направят прибыль туда, куда власть укажет. Точнее, они сами власть и есть, поэтому направят прибыли туда, куда считают нужным.
Разница между «финансированием трансформационных проектов» и сталинскими «займами на индустриализацию» только в том, что товарищ Сталин о своих планах говорил прямо, а внуки сталинских начальников говорят о своих планах косвенно. Настоящие планы Настоящие же планы власти видны не из слов, а из дел. «Теория выявленных предпочтений» советует экономистам обращать внимание не на «слова» людей (от кого бы они не исходили), а исключительно на «действия»: например, куда он летает на личном самолете.
В статье The New Geography of the Russian Elite, опубликованной The New York Times 17 июня 22 года, разбирается «новая география российской элиты», изменившаяся в последние месяцы. Впрочем, важно даже не то, какие страны появились в «новой географии элит», а какой страны в этой «географии» не было и нет. Правильно, города РФ не входят в элитные маршруты. (И бизнес-джеты россиян тоже паркуются в ОАЭ. Не в РФ.)
Собственно, тут и добавить нечего. |
КузПресс
Комментарии читателей: