Баллада о любви

Макеты гор пересекают горизонталь сцены.

Эти плоские, неправильные геометрические фигуры при необходимом освещении изображают Альпы, а на протяжении спектакля становятся экраном, на котором сменяются картины (видеохудожник Алексей Фомяков). Не могу вспомнить хотя бы один из спектаклей последних лет, где бы не использовалось кино. Это теперь как центральное выразительное средство и не всегда обязательное.

Но в новом спектакле городского драматического театра “Альпийская баллада” по одноименной повести Василя Быкова прием видеомонтажа действует потрясающе.

Спектакль, поставленный режиссером из Швеции Александром Нордштремом, потрясает с первых минут на протяжении всего действия и, когда заканчивается, отнимает у тебя силы о чем-нибудь говорить.

Мужчина в синем халате моет лентяйкой пол, пока зрители усаживаются, шелестят программками и выключают сотовые телефоны. В отдалении перед “горами Альпами” по краям установлены две беговые дорожки (сценография Любови Бойковой). Входит девушка в спортивной одежде, занимает снаряд. Следом появляется парень, начинает бегать по другой дорожке. Фитнес-клуб. Сегодняшний день. Незнакомые друг с другом девушка и юноша продолжают бежать, скорость нарастает... И мужчина, мывший пол в фитнес-клубе, подняв под одним из зрительских стульев валявшуюся там георгиевскую ленточку, подходит к беговым дорожкам и поворачивает одну установку за другой. Молодые люди исчезают. А этот человек, уже в висящей на нем мешком полосатой одежде лагерника, вспоминает те страшные дни. В спектакле заняты три артиста. Александр Шрейтер играет и поломойку и “сумасшедшего Гефтлинга”, как написано в программке. Возможно, это один и тот же персонаж, а может, это разные люди. Во всяком случае, Шрейтер, как всегда, работает точно и выразительно.

Это произведение одного из лучших советских писателей Василя Быкова - баллада о любви, рожденной в самое неподходящее время, и об ужасах фашистской бойни, это протест против фашизма и против всякой войны.

Приближается 75-летие со дня Победы над Гитлером и его кликой.

И выходят все новые произведения о той Великой войне. И кто-то скажет: “Надоело!” И трудно не повториться. Но спектакль новокузнецкого театра смотришь как единственную, трагическую историю. В нем все в гармонии. На видеоэкранах полыхает пожар, выступление фашистских бонз, марширующие немецкие солдаты, лай овчарок и свастика, свастика, свастика. Создается ощущение, что тебя окружают этим ужасом. Взрыв. И бегут из концлагеря военнопленные. Бегают по сцене три артиста, а впечатление такое, что это весь лагерь бежит. И на беговых дорожках, но с противоположной от зрителя стороны, оказываются двое. Мужчина и женщина. В полосатых, свисающих куртках и штанах. Великолепная работа художника по костюмам Ирины Смирновой. Парень и девушка бегут из последних сил. На экранах уже леса. Я уже сказала, что в этом спектакле потрясает все. Режиссер-постановщик соединяет условную декорацию, эти две спортивные беговые дорожки для сбрасывания веса с подлинностью выражения лиц, движений мышц убегающих от гибели людей. С одной стороны, условное приспособление, отвлеченное, абстрактное, с другой - абсолютная правда жизни. В этом, конечно, и режиссерское, и актерское мастерство.

Музыкальный ряд, и итальянские песни, и белорусская здесь не являются иллюстрацией. Они - равнозначная, незаменимая составная часть этого большого театрального произведения. И, конечно, в центре спектакля главные действующие лица. Советский солдат, попавший в немецкий концентрационный лагерь, колхозник из белорусской деревни. Автор не дает ему фамилии. Только имя - Иван. Артист нашего театра Никита Пивоваров очень проникновенно, не опускаясь до комикования, тонко, естественно играет эту роль. Да не играет. Он проживает ее на сцене. Его герой и сильный, и наивный, и чистый, благородный и очень естественный. Ивану приходится понимать человека другой национальности, не зная языка, в опасной ситуации. И эту линию Пивоваров очень точно ведет. Он вслушивается и всматривается в партнершу. Трудность и удача артиста была в том, что первой исполнительницей роли Джулии была Эмануэла Карузо, итальянская актриса, не знающая русского языка. А наш Никита незнаком с итальянским. Он репетировал с итальянкой, а потом они сыграли несколько спектаклей в Новокузнецке и играли в Италии. Мне посчастливилось увидеть спектакль с Эмануэлой. Впечатление было сильное. Эмануэла - хорошая актриса. Ну и носитель языка. Это был великолепный дуэт. Они нашли общий язык. Это был язык театра, театральной специфики.

С ней, мне сказали, занимался педагог. Машей был доволен режиссер. Весь текст, который звучит поитальянски, актриса нашего театра по-итальянски и произносит. Причем делает это, похоже, безукоризненно. А актриса Захарова, это знают театралы города, профессиональная. Спектакля Захарова не испортила.

На “Альпийской балладе” зрители много смеются. И плачут.

Моя соседка по креслу начала плакать с первых драматических сцен. Очень жалко погибшего Ивана. Одно утешение, что у Джулии родился его сын Джованни. И он, семнадцатилетний пацан, выходит на сцену с мячом и переводит на русский язык письмо матери в белорусскую деревню.