Но не будем сейчас говорить о пандемии, накрывшей земной "глобус", о сложностях в экономике, о стремительно падающем уровне жизни. Это всё вопросы более высокого порядка, мы же затронем земное.

Точкой отсчёта этому нескончаемому "празднику жизни" стал 2018 год, когда в области отмечали сразу три крупных юбилея: 75 лет Кемеровской области, 100 лет Кемерову и, наверно, самый значимый, с исторической точки зрения, 400 лет Новокузнецку. Если областной юбилей прошёл достаточно скромно, то юбилеи северной и южной столиц планировалось отметить с размахом.

Не берусь судить за Кемерово, но новокузнецкий размах был урезан с ожидаемых 3,4 миллиарда рублей, на которые предполагалось обновить и построить ряд новых социально значимых объектов, до 665 миллионов.

Для четырёхсотлетнего почтенного юбиляра сумма более чем скромная, хотя для проведения различных "хороводов", фестивалей, соревнований, салютов и т. д. вполне достаточная. А как быть с главными виновниками торжества — историческими памятниками, благодаря которым сохраняется видимая история? К счастью, тогда удалось сделать масштабные ремонты музею-заповеднику "Кузнецкая крепость", музею Достоевского и Дворцу культуры "Алюминщик". А далее?

А далее, осенью 2018 года, презентуется новый юбилей — 300 лет Кузбассу, празднование которого состоялось минувшим летом. Говорить о том, что дата "основания" Кузбасса подогнана под деяния Михайлы Волкова, чей памятник уже более полувека украшает одноимённую площадь в Кемерове, смысла не имеет. Пусть так и будет. Фишка здесь в другом. Ожидания, что на проведение данного масштабного мероприятия из центра поступят огромные финансовые вливания, не оправдались. Да и те, что поступили, в основной массе были освоены в областной столице. И всё же была надежда, что "под юбилей" в Новокузнецке приведут в порядок ещё какой-нибудь исторический объект, к примеру, дом Кузнецкого казначейства или дом купца Васильева. По статусу это объекты культурного наследия регионального значения, "обладающие историко-архитектурной, художественной, научной и мемориальной ценностью, имеющие особое значение для истории и культуры субъекта Российской Федерации". Данная формулировка, прописанная в кадастровых документах этих строений, и должна определять особое к ним отношение. Но, как говорится, прописать можно что угодно — действительность же заставляет желать лучшего.

Помпезность празднования трёхсотлетнего юбилея иногда зашкаливала. Из Томска, по маршруту немецкого учёного и путешественника Даниэля Готлиба Мессершмидта, к нам в Кузнецк прибуксировали даже струг с бравыми казаками. Хотя толком не объяснили, что же это действо символизировало. В течение нескольких недель поздравляли всех и вся, раздавая медали, грамоты и рукопожатия. Однако в этой праздничной суматохе самого главного долгожителя нашего города, Кузнецкое казначейство, вниманием обошли. Это строение в стиле сибирского барокко, которое скоро отметит 250-летний юбилей, является не только самым старым каменным зданием Кузбасса, но и одним из самых старых зданий Сибири. Ровесников ему можно пересчитать по пальцам. Будучи построенным для личного проживания, купцом Иваном Дмитриевичем Муратовым в 1780 году, оно стало для деревянного Кузнецка настоящей диковиной. Но как-то не пожилось в нём Ивану Дмитриевичу, и в 1799 он продаёт его Государственному казначейству.

На последующие более чем сто лет в здании разместится Кузнецкое окружное казначейство, чьи толстые, каменные стены будут надёжно охранять уездную и городскую казну.

После Февральской революции данным заведением некоторое время управлял видный русский революционер, друг революционера-террориста Степана Халтурина, Виктор Обнорский. А в июне 1918 года здание выдержало многочасовую осаду красноармейцев, которые, в связи с изменением политической ситуации не в свою пользу, собирались покинуть город, но перед этим имели желание опустошить городскую казну. Была перестрелка, гранаты, но защитники Казначейства выстояли. В итоге осаждавшие, получив несколько человек убитыми, более 20 ранеными и требуемые 20000 рублей ассигнациями, "благополучно" покинули Кузнецк. Само же здание, выполнив роль крепости, весь советский период продолжало использоваться по почтово-финансовому назначению. В начале 90-х годов были проведены реставрационно-восстановительные работы, после чего, на правах аренды, в нём располагались различные торгово-пивные точки. На сегодняшний день историческое здание пустует и постепенно приходит в упадок.

Не лучшая судьба и у дома купца Васильева.

Кстати, строителем и первым владельцем дома был тот же Иван Муратов. Будучи построенным в 1805 году, за свою долгую жизнь он сменил множество хозяев. Одно время им владел купец Михаил Васильев, чьё имя увековечено в нынешнем названии дома. Легенда гласит, что Васильев, служа на крепости солдатом, подлым обманом завладел кладом одного из заключённых. Разбогатев, наладив торговлю и обзаведясь недвижимостью, новоявленный купец вряд ли подозревал, что за предательство придётся отвечать. В один из дней в дом постучал обманутый заключённый. План у Васильева созрел сразу. Напоив гостя до беспамятства, он вместе со своим слугой совершает убийство. Дело сделано, концы в воду. Но не проходит и года, как тяжёлая болезнь сводит в могилу и самого купца — закон бумеранга.

В разное время, кроме жилых покоев, в доме купца Васильева обустраивали учебные классы, магазины, гостиничные номера. В 1918 — 1919 годах его площади арендовало общество "Копикуз", учредители которого мечтали о создании в Сибири мощного топливно-энергетического комплекса. С 1920 года здание использовали под различные руководящие структуры советской власти, а с 1946-го в нём "квартировал" сельскохозяйственный техникум. С середины 90-х, когда "сельскохозяйственники" оказались не у дел, и до 2010 года здесь приютился Православный приход, организованный протоиреем Спасо-Преображенского собора Александром Пивоваровым. В этот период была проведена реконструкция здания со сносом новодельных пристроенных объёмов. Последние годы, являясь одним из немногих сохранившихся в Новокузнецке памятников каменного зодчества первой половины XIX века, оно необитаемо. Но "скучать" ему не дают. Проникая внутрь сквозь разбитые стеклопакеты, в нём периодически вандальничают подростки и бомжи, тем самым приводя памятник во всё более плачевное состояние.

Здесь сразу возникает резонный вопрос: а куда смотрит горадминистрация? Да дело в том, что город никакого отношения к ним не имеет, так как они не являются его муниципальной собственностью, и проводить с ними какие-либо манипуляции он не вправе. Владельцем обоих памятников является Росимущество, передавшее здания в оперативное управление федеральному Агентству по управлению и использованию памятников истории и культуры по Уральскому федеральному округу. Агентство, выставив здания на аукцион, пытается найти на них арендаторов. Задача эта не простая, статус памятника накладывает на арендатора определённые ограничения. К тому же у строений не очень удобное расположение. Да и для того, чтобы привести их в "эксплуатационное" состояние, требуются немалые средства. Сейчас, чтобы не допустить дальнейшего разрушения памятников, перед агентством стоит вопрос об их консервации. Консервация — дело хорошее, но как оградить этих "почтенных старцев" от такой заразы, как вандализм. Не упрекнут ли нас потомки, если от нашего равнодушия погибнет то, что мы обязаны сохранить? Неужели у кого-то тяга к разрушению превалирует над здравым смыслом? Тогда это беда. Много веков назад римский историк Квинт Курций Руф говорил, что потомкам очень часто приходится расплачиваться за вину предков. Не хочется, чтобы в этом случае он оказался прав.