Алексей Октябринович Балабанов (25 февраля 1959, Свердловск — 18 мая 2013, Сестрорецк, Санкт-Петербург)
Ему могло бы быть 60 лет. Всего 60. Анадысь звонил бывший коллега, ему вот-вот исполнится 90. Долгожитель, а вспомнить о нём нечего. Писал какие-то правильные и скушные заметки очень выверенным и серым, как заношенная портянка, языком. Балабанов не был правильным. То, что он снимал, не вдруг принималось. То казалось эстетством и декадентской какой-то заумью с примесью грубого натурализма. Я про "Замок" и "Уродов и людей" и кое-что ещё. И его за это ругали критики, а публика не смотрела. То он снимал такое, что зритель принимал всем сердцам, я про дилогию "Брат", но критики всё равно ругали, потому что, дескать, "попса" и этот, как его, "ура-патриотизм". А "Война", где про Чеченскую войну, там вообще национализм. А "Груз 200" - оскорбление старшего поколения, с пиететом относящегося к советскому прошлому, и опять грубый натурализм и фильм даже снимали с проката. А в "Жмурках" у Бабабанова много крови, а в "Мне не больно" чересчур слёз... Короче, поперешник этот Балабанов, ставший, несмотря ни на что, классиком ещё при жизни. В своём последнем фильме "Я тоже хочу", где символизм мешается с непритязательной явью, он снял свою смерть, пришедшую просто и как бы нечаянно: вот был человек живой и вот он прилёг и умер. Вскоре это случилось с ним и на самом деле. Всего в 55 лет. Мог бы ещё работать и работать. И удивлять каждый новым своим фильмом. Это он умел, как никто другой. Автор: В.П. |
КузПресс
Комментарии читателей: