Но в прошлом 2022-м году его не стало.

"В конце восьмидесятых в городском литобъединении "Гренада" мы называли их мэтрами, себя –сантиметрами, а особей женского пола, рифмующих слова, – поэтками.

Мы, двадцатилетние, завидовали мэтрам. Мэтры собираются в область, после семинарского обсуждения у них будут публикации, они через "братские могилы" – коллективные сборники – уже вошли в областную литературу. У них был побочный доход от публичных выступлений по заводам, школам, шахтам…
...
Поколение Бокина, Никоновой, Раевского вошло в кузбасскую литературу, а вот про свое этого я не могу сказать. Да, некоторые стали членами СП, но где тексты? Где тексты, подтверждающие, что это литература?
На "Гренаду" в горкоме комсомола я попал десятиклассником в 1975-м, со школьной тетрадкой в клеточку, прочитал из неё. Женя Богданов, тогда ведущий занятия, пожурил за орфографические ошибки и озвучил свой перл о писании стихов – о лишь бы не питии.
...
Какое имеешь право ты говорить народу? А просто встаёшь и читаешь. По бумажке, не потому что не помнишь, а как бы прикрываясь от волнения, от стыда, стараясь проговорить сокровенное, но язык русский не дает всего этого выразить. По праву выстраданного слова.
Да! Чем отличается поэзия от прозы? Рифмованный, ритмически организованный текст дает возможность выразить то, что не вмещается в мыслеобразы. Как музыка основа всех искусств, а математика – царица наук, так ритм и повторение (рифма) – фундамент мироздания.
Поэзия – это пафосность или вид художественного искусства? Обычно литература в паре с искусством, подразумевается, что литература не совсем искусство или выше него. Я уже всех достал глупым вопросом, почему у Поэзии три музы, а у кино ни одной? Ответ банальный: кино позднее изобретение, а музы не плодятся!
...
Стихи Бокина? Личная интонация. Самообнаружение как доказательство собственного присутствия. Главный мотив: доказать миру. Встаёт лирический герой и говорит.
У Бокина нет зазора с лирическим героем, в стихах Бокин сам Его Величество, вернее, величина говорящего, не пишущего, не записывающего, а именно говорящего. Ну да?! Поэзию как искусство можно разделить на показывание (художество, именной стиль) и на говорение (рассказывание, нарратив, речь, риторика).
Виктор подарил мне свою вторую книгу стихов "Замерзающий звук", надписав: "Мученику от литературы Сергею Озерову с сочувствием". Я отшутился: "Мученик — это понятно кто. А литература — это ты?".

В сборнике собраны стихотворения, наверное, за всю жизнь, начиная с 66-го года, года основания литературного объединения "Гренада", которому он предложил такое романтичное имя. Начинал чтение с юношеских стихов, но меня постигло разочарование, поскольку, зная автора, ожидал от него матросской бесцеремонности и предельной сермяжной правды. И, наконец, в зрелых стихах у него было то настоящее, чему нельзя не поверить: горькие родные переживания.

"Наконец-то захлопнута дверца.
Обманули? – На то и поэт!
Это праздник разбитого сердца.
Это дальний — но всё-таки свет".

Лейтмотив позднего периода творчества поэта — боль:

"Болтает поезд. Не укачивает.
И боль царит!.. не отпускает.
И жизнь меня в себе — утрачивает.
Бессильно руки разжимает".

И как итог немногословия и сдержанности, может быть, упрёк плодовитым многокнижковым авторам, подтверждение своего присутствия и выполненного дела:

"Куда спешить. Незрелое – не плод.
И даже слово, не созрев, – не слово.
Но мы пришли. – Ведь был же наш приход! –
И пот пролился, и земля готова...".

У Бокина не слышно подражания, его мелодия из стихов шестидесятых годов.
"Стояли девушки на пристани,
Мы мимо проплывали вниз.
На север в даль глядели пристально,
Когда же будет коммунизм?".
(это моя шутка на общий журнальный стиль)
Стихи были молодые, идеологически проверенные, правильные!


* * *
Когда свечою без плафона,
Когда иглой без патефона,
Когда полынною верстой
Бредёшь обочиной дороги,
В сухой пыли купая ноги,
Из дома, но к себе – Домой.

Нас Будущее не пугает.
Оно совсем не понимает,
Что мы искали на Земле.
И в ломких сетях Интернета
Летит усталая планета.
И сыплет искрами во тьме.

Так нужно опоздать на поезд.
Потом брести в траве по пояс.
И лугом, лугом... Напрямки.
Подсвистнуть суслику на поле
И снять с себя пушинку боли.
И Землю снова обрести.

Вот экспозиция себя на половину планеты, в бескрайние просторы Вселенной, с оппозицией стыда, словно кантовского морального закона под самосудом собственной жизни:

"Все работаю в ритме локатора,
Всё бегу за дотошным лучом...
Но от полюса до экватора
Я надежды пока не прочёл.

И мне стыдно заснуть
в эту ночь –
Давит космоса чёрная бездна,
И крестом проступает окно –
Всё не страшно и всё ничего.
Но вот то, что прожил -
бесполезно...".

Давайте вернёмся на землю. Стихотворение, посвящённое Василию Попку (который был когда-то самым знаменитым журналистом Кузбасса).

"Опять всё перечёркнуто...
Ну, что ж!
Бывает боль, что сам заголосишь ты.
Уйдёшь под дождь, под ветер и под нож
Под сирым небом, истинно российским.

И, одурев от водки и пурги,
С капелью первой выйдешь из тайги...
Встряхнёшь башкою на лугу росистом
Под небом голубым и истинно российским.

Откуда эта дурь и эта блажь.
Откуда путь неистребимый наш...
Уходим в одиночку и рядами.
Меч вытекает из моей руки,
Как солнце вытекает из реки...
Но вновь рассвет полощется над нами!".


А вот оценка нашей жизни как утраты и нашего времени как безверия:

"Лишали хлеба и лишали дома.
Лишали неба, голоса, любви…
Отравная жиреющая дрёма
Тягуче разливалась по крови.

И, собственной наивности озлясь,
Срывались мы то в пьянки, то в дебоши.
А веры нас вообще лишают зря.
Что дальше? Что паскуднее? Что больше…
...