Они видят чуть больше обычного. Не верят в фантазию — откликаются на зов Вселенной. Он — живописец, она — керамист. Работают бок о бок и вдохновляются творчеством друг друга. Елена и Александр Красновы — талантливый тандем из Красноярска — рассказали о своем мире. Мире, где есть место непознанному, иррациональному, фантастическому.

Экспозиция носит название «Две фигуры». Как часто перед зрителями вы предстаете как творческий тандем? Или обычно выставляетесь по отдельности?

Е: Я подумала, что такой вопрос может быть, посмотрела по статистике, сколько раз мы делали совместные выставки. Эта — девятая. Бывает больше Саниных работ, а я выступаю как соавтор. Например, работа “Тени прошлого” — это его идея, его пластика, а я просто исполнитель. Были два эскиза, которые он никогда не делал в живописи, я их слепила.  Некоторые знакомые неправильно поняли: “Ты для чего училась? Чтобы его работы делать?” А я просто вижу его потенциал, у него много эскизов: красивая ювелирка нарисована, можно и кулонами сделать. Человек не может все один сделать, и я выступила как помощник. Мне показалось интересно воплотить в объем то, что он делает в живописи. А моих персоналок всего три было, они небольшие. Много времени уходит на преподавание, на подготовку, статьи.

Ваши миры очень разные. Есть ощущение, что Елена — Земля, Александр — космос. Где нашли эту точку пересечения? И как эти различия договариваются друг с другом?

А: А как Земля в Космосе существует ? Земля и Космос — неразделимые понятия.

Е: В сентябре будет 30 лет, как мы вместе. Он меня привлек своими работами, пригласил в гости, в комнате мольберт стоял с работой «Начало сна». Там чувствовалось влияние Дали, но у нас в училище никто так не писал. Обычно делали натюрморты, постановки, а тут —  просто взрыв мозга! И потом он показал журнал “Енисей”, где напечатали его графику. Я думала, он прикалывается. Открываю — работы такие классные, и написано: «Александр Краснов Питерский». И я говорю: «Это же не ты? Ты не Питерский!». Они нас все время разыгрывали, мы были готовы к розыгрышам. А оказывается, это его работы. Это были 89-90 годы. Некоторые говорят, он срисовал с «Пятого элемента». Ну давайте годы посмотрим — кто у кого срисовал

Александр, когда вы впервые вышли на контакт с инопланетными существами? А сейчас кто и как выходит на контакт?

А: Это был 89 год. Просто в голову стали приходить картинки, сущности. Когда я рисую, начинается какое-то погружение в космос, оттуда и черпаешь информацию. В голове ничто не рождается — это общеизвестный факт. Возникает картинка, ее надо срочно зарисовать. Потом она исчезает, но эта память остается. Рисую по наитию, либо лежу перед сном, думаю, и картинка приходит. Когда делаю картинку, что-то другое уже не рисую, чтобы закончить ее. Иначе предыдущая работа под угрозой. Даже в эскизы боюсь заглядывать. Там много всего интересного. Интерес — двигатель моего творчества. Важно понять, как оно будет выглядеть, когда закончу.

Е: Еще мы читали много фантастики: Брэдбери, Азимов. А потом тебе заказали оформление Клиффорда Саймаха (американский писатель-фантаст). Дружбу с фантастами мы водили. Я помню все время в библиотеке стояла в очередь на фантастику. Это так сейчас нереально звучит. Мы собирали серию “Антология мировой фантастики”. Все скупали, голодные были. И читали по очереди.

Ваши сущности обтекаемые, с плавными линиями. Кажется, что это дружественные человеку миры? Так ли это?

А: Я и решил их показать дружелюбными, это не как в Голливуде — жестокий космос. Сейчас работаю над сценарием для фильма на эту тему. Пока не буду рассказывать детали.

Е: Мы очень любим смотреть фильмы. Каждый день стараемся увидеть новый. Сейчас главные герои: маньяки, убийцы, воры. А мы, начитавшись фантастики, думаем, почему не снять по-другому. Допустим, “Аватар” — он же чудесный, волшебный фильм, а потом начинается стрельба. Почему нельзя снять без стрельбы? Просто на мирные темы про инопланетян?

Сколько произведений вы нарисовали?

Е: У меня суеверие какое-то. Боюсь считать. Вот посчитаю — и все кончится.

А: Это бесполезно считать. Наверное, 500 работ есть. Даже фото не осталось некоторых, которые ушли. Иногда в сетях кто-нибудь найдет работу, пришлет. А ты смотришь — твое или не твое. Уже не помнишь.

Е: Много его  работ в частных коллекциях. А музеи редко приобретают. Финансирования нет. И не вписывается он в концепцию Сибирского искусства. Рано родился — лет на 100 бы попозже.

А: Такое впечатление, что я не художник, а философ.

Е: Я его называю художник-транслятор. Я когда создаю — много анализирую, изучаю литературу, делаю зарисовки. А к нему приходит мысль — он берет лист, карандаш, резинку, уединяется, и на бумаге рождаются сюжеты, орнаменты. Я это называю «из банка данных Земли, из Ноосферы». Может быть, память предков. У него есть к этому доступ. Почему не могут искусствоведы найти название этому направлению? Оно новое. Может, предтеча чего-то.

А: Природа этого нам не ясна. Мозг — это хранилище. Он ничего не производит, поэтому, когда говорят: «Фантазия!», я думаю, какая-то хитрушка тут спрятана. Фантазии, мне кажется, вообще не существует. Будем считать, что существует поле информационное, из которого кто-то может черпать, а кто-то — нет. Ноосфера. Непознанное и невидимое. В 21 веке идут глобальные перемены в искусстве. Художники будущего будут обращаться к космосу и его банку данных. В век телефонов с камерами желание изображать окружающий мир потихоньку сотрется. Но это только моя точка зрения.

Сколько времени у вас уходит  на создание работы?

А: По-разному бывает: от недели до месяца. Я не весь день пишу — часов 5-6, а еще полдня — за компьютером работаю, просыпаюсь для живописи.

Е. Бывает, работа становится ему неинтересна, и он ее дописывает через 4 года. Все очень по-разному. Тень накрасил за день.

Откуда черпаете вдохновение ?

Е. Знаете, есть такие стихи: “Ах, если б знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда». Вот я смотрю вокруг — и вижу. Например, работы «Листопад» или «Утренняя гимнастика». Картинка настигла меня по дороге на работу. Два дворника сметают листву, а рядом вся листва опала. Думаю, а как это можно сделать композицию? Просто картинка из жизни может стать темой. Есть спонтанные картинки, и те, над которыми долго думаешь.   «Сумерки. Байкал” — работа, выполненная под впечатлением поездки на Байкал. Байкальский лед — он всегда разный, это такая импровизация.

Из ничего бывает работы возникают. “Весна 2020” — сквозь маску прорастают цветы. Тарелочка прошлой весны, когда мы не знали, сколько карантин продлится. Весна была  очень ранняя. Я подумала, что цветы прорастут даже сквозь маску, и мы победим пандемию.

Что я чувствую, что вижу — это приводит к созданию работ. Это мой способ общаться со зрителем, я думаю о зрителях, какое впечатление вы получите, что я смогу передать для  потомков.

А. Мне хочется показать, что проблемы человека такие же, как у всех во Вселенной. Мы мало чем отличаемся от братьев по разуму. Космос гораздо ближе, чем мы представляем. Космос везде, мы просто его частица. Кто мы во Вселенной? Это загадки, которые меня не оставляют в покое. Я не делаю различий в средствах изображения, будь то компьютер, краски, музыкальные инструменты...

Елена, почему из всех жанров Вы выбрали керамику?

Е: Мне кажется, керамика — это космос: это и графика, и живопись, и скульптура. Иногда меня захватывает одно направление, иногда другое. Я преподаю надглазурную роспись — это выражение моих мыслей, эмоций, как страница в блокноте, где-то — импровизация. Я всегда продумываю композицию: работаю и сериями, и диптихами, и триптихами. Зачастую в одной тарелке невозможно все выразить. На выставке представлено несколько работ, выполненных в январе на базе императорского фарфорового завода. Они новые: их даже в Красноярске не видели.

У Поздеева в мастерской ребенок спросил про работы: «Куда Вы их после выставки деете?» А ваши как живут после выставки?

Е: У меня в мастерской есть полка, там они и стоят. Иногда чудесным образом работы приобретаются музеями. Мои находятся в коллекциях сибирских музеев, в Питере, Москве. Бывают случаи: или подаришь, или у тебя купят. Но пока полки завалены: спрос не превышает предложение, и у Сани тоже. У нас было счастливое время: все, что он написал, сразу уходило к покупателю. В Красноярске есть коллекционеры, у которых более 30 Сашиных работ. Они сказали: «Мы бы еще взяли, но у нас кончились стены».

Как защищаетесь от плагиата?

Е: Никак мы не защищаемся.

А: Мы наоборот рады популяризации.

Е: Не знаю. Иногда не очень приятно. Увидела в родном  Зеленогорске копию своей работы плохого качества, подписанную чужим именем. Но это уже на совести того человека.

А: Но все равно приятно, что копия хуже.

Есть ли у вас особые ритуалы, прежде чем начинаете рисовать?

А: У меня нет. Я не могу сразу начать рисовать на холсте: сначала работаю на компьютере, а  во второй половине дня крашу.

Е: У меня ритуалов нет, очень мало свободного времени.  риходишь из института и думаешь: «Есть свободное время!». Начинаешь делать или уединяешься, чтобы ничто не мешало. Только в состоянии наедине с собой могу сосредоточиться, и тогда сверху что-то капает.

Продолжите фразу: «Я никогда не нарисовал бы...»

А: Левой рукой.

Е: Я никогда не нарисовала и не слепила бы то, что мне неприятно. Была такая ситуация: пришли заказчики с большими деньгами, попросили вылепить скульптуру девушки, блюющей в унитаз. Я отказалась. Мне это отвратительно. Сделать это — перешагнуть через себя, через моральные принципы. Этим я разрушу себя.

А: Я поддерживаю. Никогда не захочется связываться с пошлостью. В это время хочется сделать что-то новое, загадочное. Даже работу прошлых лет отказался повторить на заказ.   Пока я буду повторять, я не сделаю что-то новое. Оно никогда не появится.

Е: Хотя... когда мы были в другом возрасте, ты повторял работы. А потом мы начали ценить каждую минуту своей жизни.

Чем занимаетесь в свободное от творчества время?

Е: Свободное время мы посвящаем поездкам. Любим ездить по миру, узнавать новое. Пока границы закрыты, стараемся выехать на природу, хотя бы близлежащую, хотя бы в лес, на речку. В кино очень любим ходить. Его очень мало, конечно, свободного времени.

Какая поездка запомнилась больше всего?

Е: Наша первая поездка за рубеж в 99 году. Саша выиграл путевку в Париж на двоих. Это было удивительно. В институте висело объявление, предлагалось сделать логотип чая «Липтон» и выиграть путевку в Париж. Думаю: «Что-то так в Париж хочется». Говорю: «Саня, нарисуй картину — поедем в Париж”. Сделал картину: сидят жители другой планеты и космолет, на нем чай «Липтон». Картинка называлась “Привезли чай с Земли”. Мы ее отправили и забыли. Через три месяца оказалось мы выиграли гран-при и поехали в Париж на целую неделю. Это было незабываемое событие. После были еще четыре раза в Париже, но всегда вспоминали первую поездку.

Елена, Вы преподаете, занимаетесь керамикой, пишете статьи? Откуда силы?

Е: Я ходила  на курсы разные. Например, курсы Норбекова, чтобы улучшить зрение. Там была зарядочка. Может, от этого и пошло. Зарядку стараюсь делать каждый день: дыхательная, суставная, для позвоночника. Есть важные и срочные дела. Зарядка — неважная и несрочная, но если ее не делаешь — начинаешь болеть. Все состоит из мелочей. Воду пью с утра. Что-то может быть генетически дано, какая-то энергия. Некоторые рождаются от природы ленивыми. Я тоже очень ленивый человек, с собой борюсь. Стараюсь  радоваться каждому дню. Проснулся и благодаришь Бога за то, что проснулся. А мог бы не проснуться же.

Какие выставки у вас вскоре ожидаются?

Е:Если Бог даст, у меня в сентябре будет персональная выставка в Красноярске, на которую я хочу как можно больше работ создать за лето. И будет совместная выставка в Кемерово, где нам предоставят целый этаж. Там будут и цифровые работы, и работы на фарфоре. Пока Красноярск и Кемерово — ближайшие планы.

Какой совет вы бы дали самому себе в начале вашего творческого пути?

А: Изучите классическую школу изобразительного искусства: рисунок, живопись. Только на этой базе можно выстроить что-то свое. Своя стилистика вытекает из накопленного опыта. Делайте много набросков. Выставил ботинок — и тут же нарисуй. Это так поможет.

Е: Сразу рисовать, как Саня — невозможно, это надо быть гением. Этому предшествовал путь классического рисования, набросков. Чем больше рисуешь — тем больше понимаешь, что ты становишься свободней в самовыражении.

За что любите свою профессию?

Е: Я думаю, у нас очень интересная профессия, мы чувствуем себя счастливыми людьми, потому что имеем возможность творить. Из керамики можно сделать все, что угодно, имея бесформенный ком, и в этом есть какие-то чудеса. Ты можешь сделать что-то реалистичное, что-то запредельное или абстрактное. Вылепить можно все. Так и Александр может нарисовать все.

А: Можно нарисовать вообще все, что хочешь. Но хотелось бы не просто так, а для чего-то. Какую-то мысль вложить.